Повесть "Планета ИНАЯ" (9)
Nov. 17th, 2008 06:53 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
luz_das_estrelasПродолжаю публиковать повесть "Планета ИНАЯ", которую написали мы с Эльвинг.
С каждой встречей Фиона чувствовала, что ее новые друзья все ближе ей по духу. Однажды, когда они снова вместе гуляли по парку, заговорил Эломин:
-- Я хочу пригласить вас всех на свой доклад. Во вторник, в 4 часа дня, в конференц-зале инженерного корпуса университета.
Фиона присвистнула. Она же ничего не понимает в инженерии! Особенно в такой сложной, как разработка межзвездных кораблей!
-- У нас на Анвэ это в порядке вещей, -- словно чувствуя ее мысли, ответил Эломин. Именно в творчестве мы едины, и поэтому, когда кто-то из нас создает или открывает что-то новое, он делится этим со всеми. Ты скажешь – не все способны разобраться в новом открытии или изобретении? Да, конечно – у нас, как и у вас, одни специализируются в одних делах, а другие – в других. Но если мы не будем делиться друг с другом знаниями, особенно новыми, и не будем способны обьяснить своим собратьям смысл того, что мы придумали, как нам сотрудничать, как нам быть едиными, как нам сделать то, что потребует усилия всей планеты?
И Фиона вздохнула. Совсем еще недавно на Земле было столько уродливых, противоестественных разделений между людьми!!! Правда, за последние несколько десятков лет положение стало заметно лучше, но ведь привычки остаются очень долго – а как отвыкнуть, к примеру, от склонности скрывать свою идею, догадку или открытие, чтобы их не воплотил в жизнь кто-нибудь другой, может быть, менее талантливый, но более удачливый и изворотливый, и не прибрал к рукам полагающуюся тебе славу первооткрывателя? Или от склонности воспринимать свое произведение как такой же обыкновенный обьект купли-продажи, как, к примеру, батон хлеба, и негодовать, когда твои стихи читают или переписывают, не спрашивая у тебя разрешения, или пишут что-то в подражание твоим стихам – пусть лучше твои стихи будут неизвестными, чем известными, но зато не приносящими тебе доход? Уж не говоря о том, что когда-то давно о своих изобретениях боялись говорить открыто, чтобы ими не воспользовался враг? Теперь, конечно, дело другое – благодаря произошедшим за последние несколько десятков лет изменениям в жизни Земли, обусловленным новыми открытиями и изобретениями, люди стали заметно ближе друг к другу, да и само слово «враг» осталось, пожалуй, только в исторических романах, но память о временах, когда открытия использовались для того, чтобы навредить, еще слишком жива.
А вот склонность людей не интересоваться ничем, кроме своей профессии и повседневных дел, наверно, изжить намного труднее. Сплошь и рядом можно встретить людей, которые словно гордятся тем, что за пределами своей специальности они не знают ничего – то профессор литературоведения, говорящий «Тем, кто видит красоту в математике, не место на филологическом факультете», то инженер, демонстративно хихикающий, когда в его присутствии заводили разговор о картинах или о знаменитых художниках, и со злорадством отыскивающий в картинах ошибки. Иногда бывало и так, что человек с пренебрежением говорил даже о том, что относилось к его науке, но не к его специализации – Фионе как-то довелось встречать физика-теоретика, который сказал: «А что такое спектр? Я уже забыл»...
И Фиона еще раз мысленно восхитилась образом мысли жителей Анвэ.
-- Видать, у вас люди были очень сильно разделены, -- сказал Элруур, почувствовав, о чем думает Фиона. – Наверно, это тоже обусловлено тем, что в вашем языке так много возможностей ввести собеседника в заблуждение.
-- Или наоборот, стали врать, потому что стали бояться друг друга, -- ответила Фиона.
... А потом наступил вторник. Незадолго до 4 часов дня друзья вошли в конференц-зал, и надо сказать, что многие удивились, потому что новые люди появлялись на семинарах технологического института очень редко, ведь круг их участников вполне устоялся. И Эломин начал рассказывать, а темой его доклада было совершенствование генераторов некоммутативности для межзвездных полетов. По правде говоря, Фионе понимать доклад было очень трудно – чего стоят такие фразы, как, скажем, «возбуждение активных осцилляций локальной метрики пространства» или «управляемый поток микросингулярностей», и многие другие, в которых встречались прежде незнакомые Фионе слова – но положение спасли чертежи, при помощи которых Фионе удавалось представить, как возникают волны в пространстве, окружающем корабль, и как корабль двигается, направляя эти волны в нужную сторону. Образ, родившийся у Фионы, был необыкновенно ярким.
«Межзвездный корабль передвигается в космосе, как дельфин в воде!» – подумала Фиона.
И в этот момент у Фионы родилось понимание того, что рассказывал Эломин. Конечно же, вопрос стоял в том, чтобы генерировать пространственную некоммутативность более эффективно, с тем, чтобы потери энергии на колебания пространства в бесполезных направлениях были уменьшены. И пусть Фиона не очень поняла ухищрения в конструкции генератора, предлагавшиеся Эломином для этой цели, но суть предложенной идеи стала ей понятна.
Окончился доклад, началась дискуссия. За дискуссией Фиона уже не очень следила, потому что не очень разбиралась в деталях, но она почувствовала, что идеи Эломина постепенно пробивают себе путь и находят готовых последовать им и воплотить их в жизнь.
А когда доклад закончился, Фиона сказала:
-- Я впервые поняла все это! Раньше я не могла себе представить, что можно менять свойства пространства! А теперь у меня родился образ дельфина, плывущего в воде, и я полюбила этот образ – и теперь я чувствую, как передвигается корабль в межзвездном пространстве, и поэтому я смогла понять, как работает генератор!
Похоже, образ оказался удачным, потому что Эломин ответил:
-- А ведь действительно, едва ли можно найти образ лучше, чем дельфин в воде!
И пусть на Анвэ дельфинов не было, но благодаря рассказам и картинам Фионы, на одной из которых был изображен дельфин, выпрыгивающий из воды, словно в поиске чего-то необычного, анвийцы хорошо знали, что такое дельфины.
-- У нас мало кто умеет так рассказывать, -- ответила Фиона. – Многие ученые очень гордятся именно тем, что их наука мало кому понятна.
-- Но ведь это же вас разьединяет! – вмешался Элруур. – Как можно радоваться тому, что тебя не понимают?
-- Может быть, это потому, что многие люди у нас склонны гордиться? Ведь многим кажется: если тебя не понимают окружающие, то ты лучше и мудрее их? – ответила Фиона.
-- А что ты выиграешь, если тебя не понимают? Даже если ты лучше их, ты при этом одинок, а что может быть хуже? – ответил Элруур.
И это была правда.
С каждой встречей Фиона чувствовала, что ее новые друзья все ближе ей по духу. Однажды, когда они снова вместе гуляли по парку, заговорил Эломин:
-- Я хочу пригласить вас всех на свой доклад. Во вторник, в 4 часа дня, в конференц-зале инженерного корпуса университета.
Фиона присвистнула. Она же ничего не понимает в инженерии! Особенно в такой сложной, как разработка межзвездных кораблей!
-- У нас на Анвэ это в порядке вещей, -- словно чувствуя ее мысли, ответил Эломин. Именно в творчестве мы едины, и поэтому, когда кто-то из нас создает или открывает что-то новое, он делится этим со всеми. Ты скажешь – не все способны разобраться в новом открытии или изобретении? Да, конечно – у нас, как и у вас, одни специализируются в одних делах, а другие – в других. Но если мы не будем делиться друг с другом знаниями, особенно новыми, и не будем способны обьяснить своим собратьям смысл того, что мы придумали, как нам сотрудничать, как нам быть едиными, как нам сделать то, что потребует усилия всей планеты?
И Фиона вздохнула. Совсем еще недавно на Земле было столько уродливых, противоестественных разделений между людьми!!! Правда, за последние несколько десятков лет положение стало заметно лучше, но ведь привычки остаются очень долго – а как отвыкнуть, к примеру, от склонности скрывать свою идею, догадку или открытие, чтобы их не воплотил в жизнь кто-нибудь другой, может быть, менее талантливый, но более удачливый и изворотливый, и не прибрал к рукам полагающуюся тебе славу первооткрывателя? Или от склонности воспринимать свое произведение как такой же обыкновенный обьект купли-продажи, как, к примеру, батон хлеба, и негодовать, когда твои стихи читают или переписывают, не спрашивая у тебя разрешения, или пишут что-то в подражание твоим стихам – пусть лучше твои стихи будут неизвестными, чем известными, но зато не приносящими тебе доход? Уж не говоря о том, что когда-то давно о своих изобретениях боялись говорить открыто, чтобы ими не воспользовался враг? Теперь, конечно, дело другое – благодаря произошедшим за последние несколько десятков лет изменениям в жизни Земли, обусловленным новыми открытиями и изобретениями, люди стали заметно ближе друг к другу, да и само слово «враг» осталось, пожалуй, только в исторических романах, но память о временах, когда открытия использовались для того, чтобы навредить, еще слишком жива.
А вот склонность людей не интересоваться ничем, кроме своей профессии и повседневных дел, наверно, изжить намного труднее. Сплошь и рядом можно встретить людей, которые словно гордятся тем, что за пределами своей специальности они не знают ничего – то профессор литературоведения, говорящий «Тем, кто видит красоту в математике, не место на филологическом факультете», то инженер, демонстративно хихикающий, когда в его присутствии заводили разговор о картинах или о знаменитых художниках, и со злорадством отыскивающий в картинах ошибки. Иногда бывало и так, что человек с пренебрежением говорил даже о том, что относилось к его науке, но не к его специализации – Фионе как-то довелось встречать физика-теоретика, который сказал: «А что такое спектр? Я уже забыл»...
И Фиона еще раз мысленно восхитилась образом мысли жителей Анвэ.
-- Видать, у вас люди были очень сильно разделены, -- сказал Элруур, почувствовав, о чем думает Фиона. – Наверно, это тоже обусловлено тем, что в вашем языке так много возможностей ввести собеседника в заблуждение.
-- Или наоборот, стали врать, потому что стали бояться друг друга, -- ответила Фиона.
... А потом наступил вторник. Незадолго до 4 часов дня друзья вошли в конференц-зал, и надо сказать, что многие удивились, потому что новые люди появлялись на семинарах технологического института очень редко, ведь круг их участников вполне устоялся. И Эломин начал рассказывать, а темой его доклада было совершенствование генераторов некоммутативности для межзвездных полетов. По правде говоря, Фионе понимать доклад было очень трудно – чего стоят такие фразы, как, скажем, «возбуждение активных осцилляций локальной метрики пространства» или «управляемый поток микросингулярностей», и многие другие, в которых встречались прежде незнакомые Фионе слова – но положение спасли чертежи, при помощи которых Фионе удавалось представить, как возникают волны в пространстве, окружающем корабль, и как корабль двигается, направляя эти волны в нужную сторону. Образ, родившийся у Фионы, был необыкновенно ярким.
«Межзвездный корабль передвигается в космосе, как дельфин в воде!» – подумала Фиона.
И в этот момент у Фионы родилось понимание того, что рассказывал Эломин. Конечно же, вопрос стоял в том, чтобы генерировать пространственную некоммутативность более эффективно, с тем, чтобы потери энергии на колебания пространства в бесполезных направлениях были уменьшены. И пусть Фиона не очень поняла ухищрения в конструкции генератора, предлагавшиеся Эломином для этой цели, но суть предложенной идеи стала ей понятна.
Окончился доклад, началась дискуссия. За дискуссией Фиона уже не очень следила, потому что не очень разбиралась в деталях, но она почувствовала, что идеи Эломина постепенно пробивают себе путь и находят готовых последовать им и воплотить их в жизнь.
А когда доклад закончился, Фиона сказала:
-- Я впервые поняла все это! Раньше я не могла себе представить, что можно менять свойства пространства! А теперь у меня родился образ дельфина, плывущего в воде, и я полюбила этот образ – и теперь я чувствую, как передвигается корабль в межзвездном пространстве, и поэтому я смогла понять, как работает генератор!
Похоже, образ оказался удачным, потому что Эломин ответил:
-- А ведь действительно, едва ли можно найти образ лучше, чем дельфин в воде!
И пусть на Анвэ дельфинов не было, но благодаря рассказам и картинам Фионы, на одной из которых был изображен дельфин, выпрыгивающий из воды, словно в поиске чего-то необычного, анвийцы хорошо знали, что такое дельфины.
-- У нас мало кто умеет так рассказывать, -- ответила Фиона. – Многие ученые очень гордятся именно тем, что их наука мало кому понятна.
-- Но ведь это же вас разьединяет! – вмешался Элруур. – Как можно радоваться тому, что тебя не понимают?
-- Может быть, это потому, что многие люди у нас склонны гордиться? Ведь многим кажется: если тебя не понимают окружающие, то ты лучше и мудрее их? – ответила Фиона.
-- А что ты выиграешь, если тебя не понимают? Даже если ты лучше их, ты при этом одинок, а что может быть хуже? – ответил Элруур.
И это была правда.
